Зададимся вопросом: чем отличается истинный учёный от обычного смертного? Ответ следует искать в интересной и важной области - психологии научного познания. Многие думают, что настоящий учёный тот, кто много знает. Это заблуждение. Конечно, безграмотный не способен не только на научное открытие, но и вообще ни на что в науке. Но не может совершить научное открытие и "всезнайка" или, как его (её) ещё называют, "ходячая энциклопедия". Иметь определённый объём знаний - это необходимое, но не достаточное условие для успешного научного творчества. Ведь то, что верно, то неново, а то, что ново, то неверно. Тот, кто полагает, что знает всё, по определению не может сделать открытие. Плодотворно работающий учёный всегда сочетает грамотность с изрядной долей здорового скептицизма. Многие добавляют к необходимости иметь обширные познания ещё и трудолюбие, упорство, целеустремлённость. Без всякого сомнения, эти качества необходимы учёному. Как говорят, "без труда не выудишь и рыбку из пруда"! Но ведь никто из великих впрямую не ставил перед собой цели совершить великое открытие, а лишь втайне мечтал об этом. По их признанию, открытие приходит неожиданно, как озарение, как подарок судьбы. Но, разумеется, приходит лишь к тому, кто углублённо и упорно работает над захватившей его научной проблемой. Трудолюбивых и упорных много, и они приносят немалую пользу науке. Но всё же открытия делают немногие.

Распространено в научной среде и такое мнение, что настоящий учёный - тот, кто умеет анализировать изучаемое явление, систематизировать накопленные знания, раскладывать всё "по полочкам", делать обобщения. Что же, и эти качества необходимы учёному. И всё-таки не они являются решающими. Самое главное, что отличает выдающегося исследователя от ему подобных, это - оригинальность мышления. Такой человек думает "как-то не так, как все". Очень часто он оказывается в глазах обывателей чудаком "не от мира сего", а иногда даже "ненормальным" или, более того, "сумасшедшим". Но парадокс заключается в том, что гений всегда немного "ненормальный", но далеко не всякий ненормальный - гений! Неординарно мыслящий человек зачастую доставляет немало беспокойства окружающим. Критика окружающими такого "возмутителя спокойствия" или "нигилиста" - обычное явление. Но вся история науки показывает, что отдельные личности часто были более правы в своих утверждениях, чем "целые корпорации учёных или сотни и тысячи исследователей" [1]. Арнольд Тойнби писал, что "в настоящее время огромные массы людей всё ещё остаются на том же интеллектуальном и нравственном уровне, на котором они пребывали и сто пятьдесят лет назад". По его мнению, "творческие личности всегда составляют меньшинство", но именно это меньшинство и "вдыхает в социальную систему новую жизнь" [2].. Эти верные и глубокие суждения иногда стремятся использовать в целях спекуляции, слишком рьяно и без достаточных оснований отстаивая "права меньшинства". И здесь следует помнить тот же парадокс: если творческие личности всегда составляют меньшинство, то это ещё не означает, что всякое меньшинство состоит из действительно творческих личностей!

В чём же конкретно проявляется нестандартность мышления выдающихся исследователей? Это тема отдельного серьёзного разговора. Приведём лишь некоторые примеры. Очень часто неординарность мышления таких людей проявляется в том, что они подмечают и анализируют такие "мелкие", "обычные" или "незначительные" явления, которые обычным людям кажутся не заслуживающими внимания. Ещё одна важная черта выдающегося мыслителя - его удивительная способность сравнивать между собой вещи или явления, на первый взгляд очень далёкие друг от друга и никак не сравнимые. "Вот, сравнил гвоздь с панихидой!" - часто говорят обыватели о таких людях. Как Вы поступите, уважаемый читатель, если во время прогулки по саду увидите падающее с дерева яблоко? Одни подумают: хорошо, что не мне на голову. Другие вообще не обратят на это внимания. Третьи поднимут яблоко и съедят его. Найдутся и такие, которые подумают: почему оно упало? Совсем немногим захочется искать ответ на этот вопрос. Но надо было быть Ньютоном, чтобы сравнить падающий с яблони плод с планетами Солнечной системы! Надо было быть гением, чтобы вывести из этих столь разных фактов закон всемирного тяготения!

Другой пример. Много ли найдётся среди учёных-химиков и, по совместительству, заядлых картёжных игроков именно таких, кто напишет названия и важнейшие характеристики химических элементов на листках бумаги и начнёт раскладывать из них "пасьянс"? Надо было быть Менделеевым, чтобы заметить периодическую повторяемость свойств элементов с увеличением их атомного веса. И не просто заметить этот факт, а усмотреть в этом периодический закон - один из важнейших законов естествознания! Здесь мы подходим к ещё одному важнейшему качеству настоящего учёного - необычайной научной смелости, иногда граничащей с безрассудством. Д.И.Менделеев объявил всему научному миру об открытии периодического закона. Более того, он не побоялся предсказать существование новых химических элементов, не побоялся исправить количественные характеристики многих уже известных элементов. Он настаивал на этом вопреки обвинениям в самонадеянности, научной нескромности и даже в безграмотности!
Без сомнения, Менделеев проявил огромное мужество. Он, по справедливому выражению Фридриха Энгельса, совершил "научный подвиг". Ведь он многим рисковал. Но ему удивительно повезло! Вскоре были открыты предсказанные им новые химические элементы. Подтвердились и его предсказания относительно свойств уже известных элементов. Ещё при жизни он стал признанным великим химиком. А скольких великих постигла горькая участь непризнанных гениев, еретиков, врагов общества? Вспомним Джордано Бруно, поплатившегося жизнью за непоколебимость в своих убеждениях. Вспомним Галилея, который вынужден был отречься, чтобы не погибнуть.

Ещё один пример из истории научных открытий произвёл на меня неизгладимое впечатление и оказал большое влияние на мою многолетнюю научную работу. Это - история рождения новой науки, квантовой механики. Выдающийся австрийский физик-теоретик Эрвин Шрёдингер в 1926 году сформулировал знаменитое уравнение, носящее его имя. Оно положило начало и квантовой химии, которая позволяет понять и теоретически обосновать сущность периодического закона Д.И.Менделеева. В 1933 году Э.Шрёдингер стал лауреатом Нобелевской премии. Как сумел этот гениальный учёный "додуматься" до своего уравнения? Ему предшествовали великие открытия в физике в начале двадцатого века. Каждое из них означало или переворот, или серьёзное изменение в теоретических представлениях о строении атома. Ни модель Резерфорда, ни теория Бора уже не объясняли всего многообразия новых фактических данных. Никак не удавалось совместить в одной теории представления о двойственной природе электрона - корпускулярной и волновой. Задача, которую поставил перед собой Шрёдингер, казалась неразрешимой: дать математическое описание атома, учитывающее свойства электрона одновременно и как волны, и как частицы. Решение оказалось на удивление неожиданным и красивым. На помощь пришла столь же поразительная, сколь и глубокая аналогия между движущимся электроном в атоме и...качающимся маятником настенных часов! Подставив в волновое уравнение движения маятника корпускулярные свойства электрона, такие как масса и энергия, Шрёдингер, после необходимых математических выкладок, получил долгожданное уравнение. Но это было ещё не всё. Будучи блестящим математиком, Шрёдингер дал его точное решение для атома водорода, что и легло в основу квантовой химии.

Рискую навлечь на себя обвинения в нескромности, в стремлении "примазаться к великим". Но, в сущности, и мне пришлось использовать аналогичный метод. Я подставил социально-экономические факторы в уравнение скорости химической реакции и получил уравнение скорости общественного производства. Я называю его обобщённой или одушевлённой производственной функцией [3]. Казалось бы, как можно сравнивать химическую реакцию и экономический процесс? Даже сама постановка этого вопроса вызывает у людей ироническую усмешку! Между тем, выявление и исследование этой, на первый взгляд абсурдной а на самом деле поразительно глубокой, аналогии привело меня к результатам, которые считаю очень важными для науки и практики. Речь идёт о создании современной общеэкономической теории - новой политической экономии двадцать первого века. Это - математическая и междисциплинарная политэкономия. Та политэкономия, которая нужна сегодня для разработки оптимальной социально-экономической политики на долговременную перспективу.

Трудности, сопряжённые с восприятием людьми независимого, нестандартного образа научного мышления, многократно усиливаются при переходе от естествознания к гуманитарным наукам. Объект исследования гуманитарных наук, в отличие, например, от физики или химии, включает самого человека. Более того, общество - не просто сумма индивидов, а значительно более сложная система. Исследование общественных процессов осложняется ещё и непрерывными изменениями во времени и географическом пространстве. Все эти сложности уже сами по себе могли бы объяснить тот факт, что естествознание достигло гораздо больших успехов, чем, например, политическая экономия. Однако, как справедливо отметил Джон Бернал ещё полвека назад, весьма сомнительно, чтобы все эти причины, вместе взятые, могли объяснить хроническое отставание общественных наук от естествознания. Более важной причиной этого отставания является продажность общественных наук в антагонистическом классовом обществе. Это сильнее, чем что -либо другое, препятствует становлению и развитию беспристрастной общественной науки. Отсюда - непременное требование к любому, кто посвящает себя сколько-нибудь серьёзным гуманитарным исследованиям. Этот человек должен стремиться к научной истине, а не пытаться угодить кому-либо для достижения сугубо корыстных целей, как это бывало в прошлом нашей науки и, к сожалению, весьма распространено в настоящее время.

Общественные и естественные науки, при всех их различиях, на самом деле не являются обособленными учениями. Между ними нет непроходимой пропасти. Они являются "единым исследованием единого развивающегося общества, сколько бы ни было его разветвлений и как бы они ни различались между собой" [4]. Нет необходимости доказывать, что такой междисциплинарный подход требует новой, более адекватной психологии научного познания. Равно как и качественно более высокого уровня образования от исследователей. К счастью, в нынешней России уже не преследуют за научное инакомыслие. Разве что заслужишь репутацию лжеучёного и не сможешь публиковаться в академических журналах. Но это – тема  отдельного разговора.
Ссылки

1. В.И.Вернадский. Избранные труды по истории науки. - М.: Наука, 1981, с.66.
2. А.Дж.Тойнби. Постижение истории. Пер. с англ.- М.: Прогресс, 1991, с. 259-260.
3. В.Ш.Фельдблюм. К общеэкономической теории через взаимодействие наук. - Ярославль, Типография Ярославского государственного технического университета, 1995. - 237 с.
4. Дж.Бернал. Наука в истории общества. Пер. с англ. - М.: Изд. иностр. лит-ры, 1956, с. 537