О состоянии науки и образования в России
1. Наука
Нет необходимости говорить о важности науки в повседневной жизни общества и в его развитии. И очень печально, что нынешнее состояние российской науки в целом можно оценить как неудовлетворительное. Перевод экономики на рыночные рельсы предпринимался с целью ускорения научно-технического прогресса. Но вместо ускорения получили развал. Фундаментальная наука сильно пострадала, а прикладная вообще была уничтожена, кроме той её части, которая работала непосредственно на оборону. Часто говорят, что причина неудовлетворительного состояния науки – недостаточное финансирование. Это верно лишь отчасти. Основная причина отставания – организационная. Достижения советской науки базировались на соответствии между интересами руководителя любого уровня и интересами государства. В то время любой руководитель был обязан вносить запланированный вклад в выполнение государственных программ. Теперь этого нет, и адекватной замены такой ответственности не просматривается. Рыночные механизмы не срабатывают. Во всем мире успешное научно-техническое развитие держится на трех составляющих: сильной мотивации труда, компетентности и наличии условий для эффективной работы. Со всем этим в нашей стране из рук вон плохо.
В силу сказанного Россия стремительно отстает от мирового научно-технологического уровня. Обостряется проблема своевременной подготовки квалифицированных кадров. Не решается проблема внедрения научных решений в производство. Отсутствие спроса на научно-технологические разработки усугубляет негативную ситуацию в науке, а она, в силу обратной связи, не подталкивает развитие производства. Возникает порочный круг. Страна все больше попадает в зависимость от зарубежных научно-технических достижений. Частные фирмы, на которые возлагались (и до сих пор возлагаются) надежды на ведущую роль в освоении технологических инноваций, почти не оправдывают этих ожиданий. Они предпочитают добывать свои доходы путем неоправданного завышения цен на свою продукцию на отечественном рынке, путем переключения на экспорт, а нередко – путем спекуляций, всевозможных финансовых махинаций, коррупции. Не оправдываются и мифические ожидания ставшего уже притчей во языцех «благоприятного инвестиционного климата». Инвесторы вкладывают средства туда, где надежно прогнозируется их освоение и получение стабильной запланированной прибыли. В «черную дыру» застойной и коррумпированной экономики никто инвестировать не будет. В результате такой ситуации страна почти не развивает отечественное производство, все больше попадает в зависимость от заграницы в обеспечении населения жизненно важными товарами.
Советская наука после Октябрьской революции была важным инструментом сначала в выживании страны, а затем и в достижении ведущего положения в мире по ряду отраслей. Организация советской науки была построена по принципу единоначалия с персональной ответственностью за конечный результат. Плановая экономика опиралась на культ знаний в области точных и инженерных наук. Сильная мотивация, компетентность, умение решать сложные задачи – всё это открывало путь к признанию и благополучию. На приобретение необходимых знаний и практических навыков была нацелена вся образовательная система. Политика государства осуществлялась параллельно с реализацией крупных научно-технологических проектов. Отсюда формировались планы исследований академических и отраслевых институтов, равно как и образовательные программы в школах и вузах. Фундаментальная наука, в сущности, была тоже таким масштабным проектом. Она всегда финансировалась отдельной строкой, но в составление конкретных планов государство не вмешивалось. Впрочем, был и период гонений на ученых по идеологическим соображениям. Он нанес большой вред науке и в конечном итоге был прекращен.
В условиях холодной войны и военно-политического противостояния двух враждующих систем, плановая экономика СССР была нацелена в первую очередь на создание технически сложных стратегических и тактических систем военного назначения. Это была научно-технологическая продукция мирового уровня. Что касается гражданских отраслей, то здесь обозначилось и все более усугублялось значительное отставание. Особенно ощутимым оно стало к середине 80-х годов. Это отставание послужило основной причиной перехода страны на рыночные рельсы. К началу 90-х в стране имелись необходимые предпосылки для создания регулируемой рыночной «экономики знаний» - альтернативы дикому, бандитскому рынку Бориса Ельцина. Но на вооружение была взята непродуманная, безответственная «радикальная экономическая реформа». Её разрушительные последствия слишком хорошо известны. Планирование было разрушено, долгосрочные государственные программы в интересах всего общества были похоронены. Главным критерием эффективности стал принцип извлечения разрозненными «хозяйствующими субъектами» максимальной прибыли за минимально короткое время. Это не могло не отразиться самым пагубным образом на российской науке. Государство отвернулось от науки. Оно сложило с себя ответственность за научно-технический прогресс, возложив эту ответственность на индивидуальные «хозяйствующие субъекты» и надеясь на конкуренцию, понимаемую в примитивном смысле согласно экономическим теориям столетней давности, вычитанным из западных учебников.
В этих условиях страна оказалась неконкурентоспособной в отношении научно-технологической квалификации значительной части кадров. Как следствие – массовая эмиграция ученых, «утечка умов», наиболее квалифицированных и дееспособных. Они нашли себе работу в частных компаниях и университетах. На Западе государство давным-давно оказывает частным компаниям-отраслям большую политическую и финансовую помощь в обмен на их ответственность и готовность поддерживать устойчивое социально-экономическое развитие. Например, в США давно научились эффективно координировать экономическую деятельность частного и государственного секторов, направляя её в русло общенациональных интересов. Крайне разрушительные последствия имело вымывание из сознания россиян культа знаний в области точных и инженерных наук. Гипертрофированные размеры в обучении приобрели экономика, менеджмент, гуманитарные и политологические направления. Это привело к обостряющемуся дефициту инженерных кадров во всех отраслях, равно как и рабочих профессий высокой квалификации. Пагубная роль пресловутого «человеческого фактора» (а попросту безграмотности и некомпетентности) всё чаще становится причиной аварий и катастроф.
Одним из первых последствий «радикальной экономической реформы» приснопамятных 90-х стало резкое сокращение ассигнований на науку. Положение усугублялось ещё и развалом отечественной экспериментальной базы для научных исследований. Учеными стали командовать чиновники, преисполненные самых лучших намерений, но зачастую не представляющие себе специфики научного исследования. Они с апломбом твердят: надо финансировать не институты, а их конечные результаты; надо платить только тем учёным, кто «выдаёт на гора» много цитируемых публикаций, и так далее в том же духе. Они искренне убеждены, что таким путём они стимулируют научную работу. Но они не понимают, что учёный-экспериментатор работает не дома на кухне и не в чиновничьем кабинете, что он не выковыривает ценные результаты из собственного носа. Чтобы были результаты, учёным-экспериментаторам нужны институты с разветвлённой и сложной инфраструктурой, нужны хорошо оснащённые лаборатории, дорогие современные приборы, установки, вспомогательные материалы. Как же можно не финансировать экспериментальную базу, её многолетнее поддержание на работоспособном уровне? Каждому, кто сохранил хотя бы элементы здравого смысла, совершенно ясно, что финансировать необходимо и институты, и лаборатории, причём хорошо финансировать, чтобы их экспериментальная база могла планомерно развиваться и пополняться образцами новых средств научного исследования. К сожалению, эти соображения здравого смысла часто не доходят до многих чиновных командиров науки. В итоге «радикальной экономической реформы» 90-х значительная часть российской фундаментальной науки до сих пор влачит жалкое существование. Что касается прикладной науки в отраслевых институтах, то всё это вообще разгромлено. Об этом – моя статья «Гибель отраслевой науки», опубликованная в Вестнике гражданского общества «CIVITAS», которую и рекомендую читателю http://vestnikcivitas.ru/docs/972
Низкая результативность исследований, неразвитая инфраструктура, плохая обеспеченность материально-технической базой, старение кадров – всё это и многое другое реально препятствует развитию российской науки. Объем средств, выделяемых государством научным организациям, не увязан с их результативностью. Почти все выделяемые средства уходят на заработную плату, коммунальные платежи, текущий ремонт. Для осуществления собственно научных исследований денег почти не остается. Увеличение финансирования в целом остается важнейшей задачей. Параллельно с государственными контрактами надо более активно использовать грантовую систему финансирования. В грантовой системе средства выделяются на конкурсной основе с привлечением квалифицированных экспертов, работающих по определенным прозрачным правилам. Результаты работы оцениваются по научным достижениям и подлежат общественному контролю, как и само распределение грантов. Существующая ныне грантовая система не всегда отвечает этим требованиям. Она слишком заформализована, непрозрачна, необъективна, а подчас и коррумпирована. Эти недостатки необходимо устранить. Очень важно развивать современную систему независимой экспертизы научной тематики. Нынешняя система непрозрачна. Она грешит неэффективным и коррумпированным распределением средств, лоббированием отдельных тем, кумовством между заявителями и членами экспертных советов.
Причина отставания российской науки не только в недостаточном финансировании, как принято считать. Часто даже наличие финансирования не гарантирует появления в науке людей, способных предложить и реализовать оригинальные и перспективные идеи. Уже сформировавшиеся научные группы медленно и неохотно меняют направление своих исследований. Отсутствие молодых лидеров ведет к замедленному реагированию на новые направления. Это приводит к вечно догоняющему характеру российской науки. Отсутствует система поддержки молодых ученых. И здесь дело не только в финансовых инструментах. Существует проблема возникновения новых научных групп под руководством молодых исследователей. В отличие от большинства развитых стран, у нас молодые ученые слишком долго находятся в подчиненном положении. У них нет возможности создавать независимые научные группы. В итоге самый плодотворный в научном плане возраст тратится неэффективно. Молодым ученым приходится развивать научные направления своих начальников. Это создает имитацию развития и обрекает науку на хроническое отставание.
Развитие науки в России настоятельно требует серьезного изменения законодательства. Нынешняя ситуация является крайне неблагоприятной как для развития самой науки, так и для внедрения её достижений в практику. Нынешнее законодательство не учитывает особенностей научной деятельности. Использование тех же правил, какие эффективны для других отраслей экономики, в науке приводит к негативным последствиям. Существующая система государственных закупок не приспособлена для нормальной работы научных организаций. В частности, она не обеспечивает быстрой закупки химических реактивов и вспомогательных материалов, необходимых для поисковых исследований. Это относится и к образцам животных и растений, что парализует работы в области медико-биологических исследований и биотехнологии. Сходная проблема – неразвитая система академического обмена материалами для осуществления международной кооперации ученых. Неучастие в таком обмене отсекает российскую науку от мирового сообщества и препятствует использованию накопленного мировой наукой опыта. Многие работы теперь вообще выполняются в сотрудничестве с заграничными лабораториями. Это требует оперативного обмена материалами, причем на некоммерческой основе. Если в развитых странах основанием для отправления материала в другую страну является письмо от университета, то отправка материалов из России требует продолжительного сбора разрешительных документов. Требует решения и проблема неравномерного финансирования научных исследований в течение года и задержек с перечислением средств.
Назрела необходимость перестройки всей государственной системы управления наукой. В советское время довольно эффективно работал Комитет по науке и технике СССР. В нынешней России необходимо создать при Президенте РФ Совет или Управление по науке и новым технологиям. Такие инновационные центры имеются в развитых странах. Например, в США имеются Национальный научный фонд и NASA, находящиеся в ведении Управления по науке и технике Белого дома при Президенте США. Во Франции функционирует Национальный центр научных исследований, подчиненный Министерскому комитету науки и технологии при Президенте Франции. У нас в стране Управлению по науке и технологиям следует дать полномочия по формированию основных принципов и направлений научно-технической политики, по разработке единой Программы фундаментальных исследований и прикладных разработок. Они должны быть увязаны с заблаговременной подготовкой кадров. Предвижу вопрос – зачем? Есть РАН, есть Минэкономразвития, Минобрнауки, другие ведомства. В том то и дело, что все эти ведомства разобщены, работают разрозненно. Ликвидация централизованного управления наукой сыграло такую же пагубную роль, как и отказ от централизованного планирования. Вместо совершенствования этой работы, ликвидировали её под корень. Нет государства – нет проблемы. Чем это обернулось, теперь хорошо известно. Именно государство обязано разрубить все неувязки и коррупционные узлы, препятствующие научно-техническому прогрессу в стране. Именно оно должно обеспечить жесткий контроль за прозрачностью и эффективностью в распределении и использовании выделяемых ассигнований.
Государство может и должно решить проблему эффективного взаимодействия между наукой и бизнесом. Необходимо обеспечить резкое увеличение затрат крупных предприятий на научно-технологические разработки и внедрение их результатов. Пока призывы и приказы не действуют. Компании не хотят инвестировать в то, что не приносит быстрой отдачи. В России доля затрат предприятий на разработки составляет 7%, в то время как в Европе до 65%, а в США и Японии до 75%. Преодоление разрыва между наукой и производством – одна из самых главных задач. Для её решения не следует сбрасывать со счета более жесткие меры со стороны государства по принуждению бизнеса к технологическим новшествам. Заинтересовывающая мотивация пока работает не всегда, бывает необходима и принудительная. Конечно, более предпочтительно принуждение к новшествам не приказными, а экономическими мерами. Здесь большую роль может сыграть государственно-частное партнерство. Поддержка со стороны государства способна побудить бизнесменов более активно инвестировать в развитие науки и техники.
2. Образование
Основой любого образования является воспитание. Как раз с этим в нынешней России из рук вон плохо. Многие родители фактически забыли о детях, дети предоставлены сами себе, улице, случайным людям. Будучи неглупыми и любознательными, многие дети просто не понимают, зачем им учиться, зачем приобретать новые знания. Ни они, ни их родители не имеют четких жизненных ориентиров. Мотивация к учению подорвана, отношение к школе безразличное, а то и неприязненное. Учителю в такой ситуации работать трудно, у него возникает апатия, безразличие к работе. Это подогревается низкой зарплатой и жизненными невзгодами. Не удивительно, что способные учителя, энтузиасты своего дела, в нынешней школе большая редкость.
Неудовлетворительное положение сложилось и с учебными программами, особенно в старших классах. Они не дают или почти не дают учащимся навыков самостоятельного получения знаний, применения их в жизни и деятельности, умения адекватно оценивать обстановку и принимать правильные решения. Страдает комплексность образования, его широта и системность. Явно гипертрофированная свобода теперь предоставляет старшеклассникам право выбора специальных предметов. И вот из числа обязательных предметов выпала, в частности, химия. «Российская газета» напечатала моё письмо в редакцию под заголовком «Свобода невыбора» («РГ», Федеральный выпуск №5440 от 28 марта 2011 г.). Сказал о том, что многие молодые люди, выбирая своё будущее, не видят в нем места для химии. И не потому, что химия слишком сложна, просто сам образ её для них непривлекателен. Нынешний уровень преподавания химии в школе настолько упрощен, что дальше некуда. Если освободить нынешних и будущих школьников от обязательного изучения химии, это нанесет ущерб многим отраслям экономики. Мало того, что развалили отраслевую химическую науку и потеряли способность разрабатывать и внедрять отечественные химические технологии, так теперь на очереди полная потеря квалифицированных кадров для химической промышленности. Не менее серьезная проблема – фигура нынешнего учителя. Многих учителей просто нельзя допускать к работе с детьми из-за крайне низкой квалификации. Вслед за низкой зарплатой упал и престиж учительского труда. Молодые специалисты неохотно идут работать в школы, особенно в сельские.
Большое беспокойство вызывает нежелание многих старшеклассников к изучению других естественнонаучных и физико-математических предметов, отсутствие мотивации к поступлению в вузы на инженерные и технические специальности, требующие глубоких знаний. Равным образом, нет и постоянного повышения квалификации учителей по этим важным направлениям. Особенно плохо неумение давать учащимся практические навыки применения знаний для решения конкретных задач. Отсюда – отсутствие фундамента для последующего высшего образования. А многие абитуриенты приходят в вузы вообще с крайне низким, подчас эмбриональным уровнем развития. И их берут в погоне за достаточным контингентом, ведь от этого зависит само существование вузовских факультетов и кафедр. Последующее обучение таких студентов не имеет шансов сделать из них квалифицированных специалистов. Отчисление тупиц и бездельников стало невыгодным для вуза, ведь от численности обучающихся напрямую зависит объем финансирования, а значит и фонд оплаты труда профессорско-преподавательского состава. Нетрудно предсказать самые пагубные последствия для предприятий и отраслей от прихода на работу таких «молодых специалистов».
Сложные нынешние проблемы высшего профессионального образования как вытекают из недостатков школьного обучения, так и имеют самостоятельный характер. Чрезмерное количество вузов и их филиалов, в том числе негосударственных, породило серьезные дефекты в качестве образования. Постперестроечная эйфория от нахлынувшей интеллектуальной свободы обернулась некомпетентностью и элементарной безграмотностью значительной части педагогических кадров. Подчас неумение давать студентам глубокие и прочные знания подменяется показухой, внешне красивыми эффектами, формализмом в преподнесении и проверке знаний. Известно, какую огромную роль играет надлежащее качество лекций. Значение живого общения преподавателя со студентами невозможно переоценить. Его не заменить никакими самостоятельными и дистанционными формами обучения. Они хороши в качестве дополнения, но не в качестве замены традиционного живого общения.
Хорошая вузовская лекция непременно должна отвечать определенным требованиям. Она должна быть содержательной и давать студентам обязательный объем знаний в соответствии с образовательным стандартом. Она должна быть прочитана понятно, доходчиво, но в то же время профессионально, без чрезмерного упрощения и вульгаризации. Она должна быть живой, интересной, увлекающей юного слушателя, не давать ему зевать или уснуть. Она должна читаться достаточно медленно, чтобы студенты успевали писать конспект. В конспекте отражается самое главное и самое сложное по предмету, именно то, что трудно самостоятельно усвоить по учебникам. В лекции необходимо отразить самые новые достижения научной дисциплины, которые еще не успели войти в существующие учебники. Равным образом, необходимо акцентировать внимание на наиболее важных вопросах, которые встретятся в будущей работе молодого специалиста. Нельзя не отметить и обязанность лектора научить студента приемам и методам самостоятельной работы по изучению дисциплины, включая работу с современными средствами информатизации, с интернетом. Наконец, лектор имеет возможность ответить на вопросы студентов, еще раз разъяснить наиболее сложные вопросы, довести их до сознания обучающихся, терпеливо подбирая для этого необходимые приемы и формулировки.
Многие ли нынешние преподаватели способны читать лекции на таком уровне? Увы, нет. Одни лекторы увлекаются чисто внешними эффектами, стремятся неумеренно использовать иллюстративный материал, компьютерные и другие интерактивные средства подачи материала. Они считают это достоинством своей лекции, забывая о том, что лекция студентам – не доклад на научной конференции и не защита диссертации. Да, их интересно слушать. Но при этом многие студенты не успевают ничего записывать. Без толкового конспекта им будет трудно готовиться к практическим занятиям, к зачетам и экзаменам. Другие лекторы тараторят, со скоростью пулеметной очереди стремятся дать неумеренно много материала за отведенное время. Третьи вообще не обладают либо необходимой квалификацией, либо лекторскими способностями для качественного проведения учебных занятий в вузе. У четвертых не хватает терпения и такта для надлежащей работы со студентами. К сожалению, аналитическая работа по объективной оценке качества лекционной работы в вузах практически отсутствует. Более того, некоторые преподаватели, пользуясь бесконтрольностью, работают по известному порочному принципу «чем хуже, тем лучше». Они осознанно не утруждают себя терпеливым объяснением материала. Но зато охотно и в массовом порядке расставляют неудовлетворительные оценки на зачетах и экзаменах. Они считают такую «строгость» достоинством своей работы. Но на самом деле такой подход таит в себе продуманный корыстный расчет. Это – одна из форм замаскированного вымогательства и взяточничества. После некоторого количества «дополнительных занятий» двойки превращаются в тройки, разумеется не бесплатно. Но, как показывает последующий независимый опрос, реальных знаний у таких студентов обычно не прибавляется. Не надо доказывать, какой ущерб наносит такая «преподавательская работа». Эти факты выявлять трудно, но необходимо. Конечно, институт дополнительного образования полезен, но только в том случае, когда он действительно дает учащимся реальные дополнительные знания.
Фактическое отсутствие анализа качества работы преподавателей превращается в серьезную проблему. Неудовлетворительное положение сложилось и с оценкой эффективности научной деятельности профессоров. Она до сих пор измеряется лишь количеством опубликованных статей и количеством подготовленных кандидатов наук, качественная сторона при этом фактически игнорируется. Новизна и полезность заявляемых результатов часто весьма сомнительна. Ученые советы вузов продолжают по накатанной схеме плодить число кандидатов и докторов низкого качества. Экспертиза диссертаций осуществляется формально, без должной требовательности. Оппоненты подбираются самими диссертантами и их научными руководителями по знакомству и с уверенностью в заведомо положительном отзыве. Защита диссертаций превратилась в хорошо отрепетированный спектакль с видимостью научной дискуссии и заранее известным положительным результатом. Высшая аттестационная комиссия также работает формально. Вообще, весь порядок присуждения ученых степеней и званий давно устарел и требует пересмотра.
Не следует допускать чрезмерного распространения платного высшего образования. Особенно аморально отлучать от обучения в вузах способных ребят малообеспеченных родителей. Возможность получения высшего образования должна зависеть от знаний и способностей молодого человека, а не от размера кошелька его родителей. Отдельный важный вопрос – справедливость оплаты труда в вузах. При весьма скудных бюджетных ассигнованиях от вуза требуют доходности, считают это одним из критериев эффективности работы вуза. Сугубо рыночный, коммерческий подход делает свое пагубное дело. Дело доходит до абсурдных требований «доходности» от каждого профессора, доцента, преподавателя. Считается, что сотрудники, не приносящие вузу денег, «не участвуют в жизни вуза». Этим оправдывают колоссальный, абсолютно не допустимый разрыв в доходах ректоров и рядовых преподавателей. У ректоров – миллионы, у рядовых преподавателей – немногие тысячи. Конечно, у ректоров и их приближенных, в силу должностного положения, гораздо больше возможностей для получения внебюджетных доходов. Участие в руководстве научно-исследовательскими работами по целевым программам и хоздоговорам также дает немалые дополнительные доходы. Заброшенной оказывается главное, ради чего существует вуз – преподавательская работа. Низкая заработная плата вытесняет из вузов способных и квалифицированных преподавателей, на их место ставят кого угодно. Считается, что обучать студентов – дело нехитрое. Пагубные результаты вполне предсказуемы. При всей важности научных исследований в вузах качественная преподавательская работа должна быть на первом месте. Она должна достойно оплачиваться и служить главным критерием оценки эффективности вуза. Иначе все разговоры о необходимости повышения качества образования так и останутся пустым звуком.
В стране сегодня есть положительные примеры школ и вузов, опыт которых может быть полезен. В условиях дефицита талантливых педагогов возрастает роль новых образовательных средств, дистанционного обучения, удаленных лекций, интернета, внеучебных форм работы с учащимися. На Западе широко распространено участие учебных заведений в решении актуальных проблем бизнеса и муниципальных властей. Это позволяет доводить учебный процесс до применения знаний, обучать решению конкретных задач, зарабатывать средства у заказчика. Этот интересный опыт заслуживает применения и у нас. Крайне важно организовать постоянно действующую цепочку «школа – вуз – работодатель». Для повышения качества образования необходимы продвижение молодежи в школы и вузы, поддержка молодых преподавателей, организация конкурсов и видеоуроков в интернете, массовые стипендии и гранты, обеспечение преемственности лучших традиций.
Очень важно наладить эффективный контроль качества образования. К нему необходимо привлекать лучших педагогов, самих учащихся, родителей, работодателей, администрацию. Но такой контроль не должен превращаться в «обязаловку» для педагогов. Решающее слово должно принадлежать независимой авторитетной комиссии. Контроль должен не принуждать, а усиливать мотивацию. В то же время, абсолютно непригодные к преподавательской работе лица должны решительно удаляться из школ и вузов. При этом нельзя допускать формализма. Часто идут по пути формального «омоложения» педагогических коллективов. В стратегическом плане это неизбежно. Но плохо, когда под видом «омоложения» избавляются от опытных и работоспособных педагогов почтенного возраста и ставят на их место неопытных, а то и просто безграмотных молодых сотрудников. От этого качество преподавания, конечно, не улучшается. В этом деле нужен большой такт. Чтобы не навредить делу, важно организовать заблаговременную подготовку молодых кадров, наладить совместную работу «стариков» и «юнцов», обеспечить передачу лучших традиций и полезного опыта.
Современное качественное образование немыслимо без повседневной грамотной работы с информацией, с поисковыми системами и машинами, с электронными словарями и переводчиками. Применение средств удаленного доступа открывает возможность не только дистанционного обучения у лучших педагогов, но и участия в лабораторных онлайн-практикумах, электронных экспериментах, исследовательских проектах. Использование таких средств дает возможность налаживать и профориентационную работу. Чтобы были сильные студенты, нужны грамотные и мотивированные абитуриенты. Выпускники школ должны видеть реальную перспективу обучения и работы в регионе. Для этого и требуется профориентационная работа. Она должна учитывать психологию нынешних школьников. Можно сколько угодно разговаривать с ними о правильной жизни и хорошем поведении, но всё это не подействует. На фоне огромного количества различных видов информации выпускникам школ нужны сильная заинтересовывающая мотивация и реальный план действий. Здесь полезны олимпиады и посильное участие школьников в научно-исследовательских работах. До сих пор помню, как в юности с увлечением занимался в химическом кружке Ярославского дворца пионеров и школьников под руководством талантливого энтузиаста-педагога, профессора Виктора Михайловича Власова. Это во многом предопределило мой профессиональный выбор химика. К сожалению, такие формы работы со школьниками теперь не в моде.
Должна быть восстановлена система государственного заказа вузам на подготовку и распределение специалистов на предприятия, определяющие обороноспособность страны, её национальную безопасность и экономическую независимость. Она призвана обеспечить научными и инженерно-техническими кадрами приоритетные научные направления, утвержденные Президентом РФ. Решение этой важнейшей задачи лежит на пути создания единой системы образовательно-научно-производственных комплексов (ОНПК). Такие комплексы при минимальных затратах и в сжатые сроки можно сформировать на базе институтов РАН, ведущих университетов и государственных научных центров. Следует учитывать, что за последние годы сложность и наукоемкость военной техники резко возросла. Поэтому в федеральных целевых программах по созданию и освоению принципиально новой военной техники необходимо предусматривать и опережающую подготовку соответствующих специалистов.
3. Что делать
Разобраться в сложной проблеме нынешнего замедления научно-технического развития можно только на основе серьезных междисциплинарных исследований. Математическая экономика рассматривает три формы технологического прогресса: экзогенный технологический прогресс, эндогенный технологический прогресс и технологический прогресс как отдельная отрасль производства. Согласно первому подходу прогресс привносится в экономическую систему извне. По второму подходу прогресс вырастает внутри самой системы на основе конкуренции и других внутренних источников. Третий подход рассматривает технологический прогресс как отдельную специфическую форму материального производства, которая подчиняется тем же закономерностям, что и промышленность, сельское хозяйство и прочие отрасли экономики. Сегодня ясно, что в прокрустовом ложе традиционного подхода проблема не находит полного и адекватного решения.
Экзогенный технологический прогресс имел место в годы советских пятилеток. В то время государство создавало фактически из нуля развитую промышленность, механизированное сельское хозяйство, науку и образование, растило необходимые для этого квалифицированные кадры. Действовать приходилось преимущественно силовыми, принудительными методами, поощряя за успехи и наказывая за неудачи. Теперь этого нет. Перестройка, затеянная с целью ускорения прогресса, с самого начала взяла курс на «демонтаж командно-административной системы». Это не увязывалось с экзогенным технологическим прогрессом, а других источников роста не было. Вскоре это было понято, об ускорении замолчали и провозгласили курс на переход к «регулируемой рыночной экономике». Государство устранилось, со всеми известными последствиями. Развал науки и отечественных технологий стал реальностью. Эндогенный технологический прогресс в чистом виде был характерен для раннего капитализма, в эпоху его бурного роста на основе свободной конкуренции производителей. В советской стране такого механизма самовозрастания технологического прогресса, конечно, не было. Нет его и в нынешней России с её «недорыночной» экономикой и жалким подобием конкуренции. Что касается третьей трактовки технологического прогресса, то в условиях общего упадка и разрухи реальной экономики в постперестроечной России ни о какой отдельной научно-технической отрасли не могло быть речи.
Для понимания сущности рассматриваемой проблемы более конструктивен подход на основе междисциплинарной общеэкономической теории http://vestnikcivitas.ru/docs/1224 Она раскрывает всю совокупность факторов, определяющих темпы и качество социально-экономического развития. В уравнение одушевленной производственной функции входят психологические факторы мотивации труда («человеческие факторы»), природные ресурсы, производственные фонды, экономическое пространство, численность и качество рабочей силы, фактор научно-технического прогресса. Последний понимается в самом широком смысле, без абстракций и ограничений, характерных для традиционной математической экономики. Это – совокупность внешних и внутренних стимулов, влияющих на состояние системы и, в силу постоянной обратной связи, зависящих от этого состояния. Социально-экономическое развитие не рассматривается как некий абстрактный «экономический рост». Оно прямо включает политические, этические, моральные, психологические и все другие аспекты человеческой деятельности. Выискивание некоей панацеи, волшебной палочки, однозначно обеспечивающей научно-технический прогресс вне связи со всеми другими факторами – пустое занятие. Игнорирование регулирующей роли государства – грубая ошибка, недопустимое упрощение реальной сложной ситуации. Равным образом недопустимо и пренебрежение внутренними стимулами научно-технического прогресса.
Настоящий научно-технический прогресс возможен только при условии постоянного спроса на технологические новшества со стороны других отраслей. В неразвитой, стагнирующей экономике не может быть сколько-нибудь значительного технологического прогресса. В такой экономике возможны лишь мелкие поделки, коммерческие «инновации», не определяющие научно-технического потенциала системы. В свою очередь, реальный экономический подъем невозможен без четкого планирования, при уповании на «невидимую руку рынка», в условиях хаоса и анархии. Необходимо восстановить, разумеется на новой основе и с учетом нынешних реалий, федеральное и региональное планирование и контроль над развитием отраслей экономики. Только при этом условии возможно и уверенное функционирование малого и среднего бизнеса, его участие в создании и внедрении новых технологий. Правительство не должно хватать науку за горло. Оно должно обеспечить планомерное, всестороннее, устойчивое, бескризисное развитие страны, включая и её поступательное движение по пути научно-технического прогресса.
О реформе РАН. Предпринятая правительством реформа РАН, взбудоражившая умы научного сообщества и вызвавшая неоднозначное отношение, вызвана серьезными объективными причинами. Здесь придется вернуться к началу статьи – к неблагополучному положению в нашей науке. Мне не раз приходилось касаться этой темы. В октябре 2009 года журнал «Ректор вуза» опубликовал мою статью «О положении в науке и образовании» («Ректор вуза», 2009, №10, с.36-37). За минувшие три с лишним года положение не только не улучшилось, а значительно ухудшилось. Академия Наук окончательно превратилась в пристанище престарелых людей, которые скорее занимаются бесконечным продолжением своих докторских диссертаций, чем новыми актуальными научными направлениями. Многие академические институты фактически остались лишь на бумаге. Ни о новом серьезном вкладе в фундаментальную науку, ни о связи с практикой нет и речи. Конечно, есть и приятные исключения, но они не меняют общего безрадостного положения дел. Более того, многие академики научились изощренно втирать очки и выпрашивать деньги у государства. В обстановке клановости и бесконтрольности происходят уж совсем возмутительные вещи. Широкое распространение получил откровенный плагиат. Тиражируют статьи и даже «изобретения», лишь слегка изменив заголовки и тексты своих прежних работ. Плодят недобросовестных кандидатов и даже докторов наук. Более того, не гнушаются переводом на русский зарубежных работ и отправкой их в печать под своим именем в слегка измененном виде. Такого маразма наша наука ещё не знала!
Сегодня трудно однозначно сказать, что лучше – революционная ломка или постепенное совершенствование управления наукой. Но очевидно, что дальше нельзя терпеть сложившуюся ситуацию. И вот новый министр Дмитрий Ливанов начал делать что-то реальное по исправлению этого безобразного положения. И что тут началось! Вопли «оскорбленных» академиков. Массовые протесты ректоров против признания их вузов неэффективными. Умело организованные массовые протесты студентов в защиту родных вузов. Поездки в Москву глав регионов, чьи дети и дети их родных и знакомых никак не смогут обойтись без «своих» вузов. Громогласные спекуляции политиков, зарабатывающих политические дивиденды не недовольстве новым министром. И, конечно, выступления в Государственной Думе с требованиями немедленной отставки «антинародного» министра.
Вся эта вакханалия вызывает чувство досады и сожаления. В своем недавнем комментарии в видеоблоге Дмитрия Медведева я сказал: «Мириться с нынешним положением нельзя, требуются серьезные меры. Если академики не согласны с планами правительства, то пусть предложат свои. Только без непродуктивных воплей о намерении правительства “развалить науку”, без бахвальства своими мнимыми достижениями, без демагогических требований “всеобщего обсуждения” этой очень сложной и специальной проблемы, без апелляций к “общественности” и без наглых призывов к отставке правительства только на том основании, что задеты их личные и корпоративные интересы. Пусть подумают и ответят на вопрос, как реально поднять рейтинг науки и образования, столь низкий по многим мировым экспертным оценкам» http://blog.da-medvedev.ru/accounts/10094
Готов подписаться под этим и сегодня. К сожалению, академическая элита не прислушивается. От неё поступают «новые предложения», в которых предлагается всё оставить по-прежнему. Слишком хорошо живут наши чиновники-ученые, не так как подчиненные им научные сотрудники. Бесконтрольно забирают в свои карманы львиную долю и без того скудных бюджетных ассигнований. И не слишком обременены заботой о будущем российской науки, о качестве российского образования.
И вот – свершилось. Госдума приняла закон о реформе РАН, его одобрил Совет Федерации и подписал Президент. Но, похоже, гора родила мышь. Почти полностью выхолощено всё, что предлагал министр Дмитрий Ливанов. Фактически всё осталось по-прежнему. В то же время, тема не закрыта. «Лента.ру» от 21 марта 2013 г. напечатала заметку под заголовком «Ливанов создаст альтернативную академию наук» http://lenta.ru/news/2013/03/21/ran/ По словам Ливанова, в ближайшее время министерство займется формированием новой научной организации – Совета по науке. По мысли министра, этот совет станет оппозиционным по отношению к РАН. «Этот совет станет голосом российской науки», - заявил министр. При этом в совет предполагается ввести только крупных ученых в дееспособном возрасте, работающих и достигших реальных успехов. Это значит, что в совет не войдут администраторы РАН. Ранее Ливанов заявлял, что в президиуме академии почти нет настоящих ученых. Ливанов также сообщил, что Минобрнауки приняло на 2013-2020 годы госпрограмму «Развитие науки и технологий», которая обойдется в 1,6 триллиона рублей. Министр подчеркнул, что РАН, несмотря на свою независимость, будет подчиняться министерству в бюджетных вопросах, и добавил, что его ведомство будет координировать научные исследования, которые проводят как вузы, так и организации, подконтрольные РАН. Не успела появиться эта заметка в «Ленте», как следом напечатали вторую. Оказывается, Минобрнауки опровергло создание альтернативной академии наук, подтвердив намерение создать Совет по науке http://lenta.ru/news/2013/03/21/deny/ Ну что же, не всё сразу. Важно главное – лёд тронулся!
_______________________________
Об авторе.
Автор статьи – доктор химических наук, профессор, Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации. Имеет многолетний опыт работы в науке и образовании: в течение 35 лет – заведующим крупной научно-исследовательской лабораторией в отраслевом НИИ, в последующие 18 лет – профессором Ярославского государственного технического университета. Автор 10 книг, 100 изобретений, 150 статей и других научных трудов. Подготовил 15 кандидатов химических и технических наук. В настоящее время – на пенсии. Отзывы и замечания о статье присылать автору по электронной почте vladislav-feld@mail.ru
Ярославль, октябрь 2013 г.
