Владислав Фельдблюм
О реакции некоторых высокотитулованных экономистов на мои междисциплинарные исследования в области политической экономии
( ответ на вопросы читателей моих книг и статей)
Прежде всего должен признать: понимаю, что я - одиозная личность на ниве гуманитарных наук. Когда не экономист и не социолог, а химик-технолог берётся за научные исследования по политической экономии, это вызывает подозрительное отношение, а то и насмешки. Сразу приходит на ум басня Крылова о сапожнике, который вознамерился печь пироги. И то правда - ведь и я сам никогда не пойду лечиться у непрофессионала.
И всё-таки моя история - особый случай. Мне довелось в своё время быть научным руководителем коллектива, включавшего специалистов различного профиля. Мы занимались разработкой технологии производства новых видов химической продукции. Сначала по характеру основной работы, а затем уже в силу нового увлечения мне пришлось самостоятельно пополнять своё образование в области экономики, математики, истории, философии, психологии и других дисциплин. Без этого я не смог бы серьезно заниматься междисциплинарными исследованиями на стыке естествознания, математики и гуманитарных наук. Я пришёл к выводу, что современная политическая экономия, эта очень важная наука, больше не может вариться в собственном соку. Она может развиваться лишь на междисциплинарной основе, путём интеграции знаний на стыке наук о природе, человеке, обществе. Я посвятил созданию междисциплинарной общеэкономической теории около тридцати лет непрерывного труда, причём без отрыва от основной работы.
Как известно, первая попытка создания общеэкономической теории связана с именами Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Но эта задача оказалась слишком сложной, и не могла быть решена научными средствами того времени. Теперь это стало возможным. Для этого потребовался современный уровень развития естествознания и гуманитарных наук. Потребовались нестандартные подходы и сравнительные исследования в пограничных областях между далёкими друг от друга областями науки. Потребовалось применение математических методов исследования в гуманитарных науках. Потребовалось обобщение огромного исторического опыта, включая исторический опыт советской и постсоветской России. Современная общеэкономическая теория развивает и обобщает экономические учения Карла Маркса, Альфреда Маршалла, Василия Леонтьева и других выдающихся экономистов применительно к современным историческим условиям.
В отличие от привычных профессиональному экономисту макро- и микроэкономики, общеэкономическая теория имеет дело с фундаментальными, наиболее общими законами материального производства. Эти законы объективно предопределяют всю многовековую социально-экономическую историю. Современная общеэкономическая теория должна на строго научной основе объяснить исторические социальные перемены, включая и исторические события в мире и в нашей стране на протяжении последних десятилетий. Она обязана не только правдиво описывать события, но и быть способной на научно обоснованный прогноз, быть способной вырабатывать конструктивные политические рекомендации. Я попытался решить новую трудную задачу - сформулировать наиболее общие социально-экономические законы не только словесно, но и математически. И это удалось. Перевод концептуального аппарата традиционной политической экономии на строгий язык математики означает, по существу, рождение новой науки - математической политэкономии. Конечно, эта новая наука не предназначена для точных количественных расчётов сложнейших общественно-экономических процессов. Но важно уже и то, что выведенные новые уравнения содержат ключевые переменные, от которых зависит социально-экономическая динамика. Они показывают характер взаимосвязи между этими переменными. Тем самым открывается возможность более глубокого понимания и научного прогнозирования.
К сожалению, одни сих пор не верят в саму возможность создания общеэкономической теории, другие считают, что в наше время общеэкономическая теория вообще не нужна. И те, и другие ошибаются. Такие взгляды являются тормозом на пути решения главной задачи экономической науки - надёжного прогнозирования экономических кризисов и разработки надёжных рекомендаций по их предотвращению. Эти взгляды мешают созданию по-настоящему достоверной и эффективной экономической науки, которая может быть положена в основу разработки оптимальной и рассчитанной на длительную перспективу социально-экономической политики.
Результаты исследований изложены в моих книгах и публицистических статьях. Я получил немало писем и отзывов от читателей. Отзывы разные: спокойно-рассудительные, безразличные, одобряющие, негодующие. Естественно, наиболее ценны для меня отзывы учёных в той области науки, которой посвящена книга. Но именно от учёных коллег отзывов оказалось гораздо меньше, чем можно было ожидать, учитывая серьёзность и актуальность темы моего исследования. Не буду комментировать положительные отзывы, просто благодарю всех тех, кто одобряет и ценит мою работу. Прокомментирую лишь некоторые отрицательные.
Отрицательный отзыв, если он аргументированный и конструктивный, представляет большую ценность. Он заставляет ещё раз пересмотреть свою позицию. Побуждает исправить ошибки, заставляет снова и снова задуматься, туда ли идёшь, не стал ли заложником собственной некомпетентности, гордыни, упрямства, уязвлённого самолюбия. Нет нужды говорить, сколько вреда наносят истинной науке люди, не умеющие или упорно не желающие во время прислушаться к разумным суждениям своих оппонентов. И уж тем более необходима самая внимательная и скрупулёзная критика новых подходов в той исключительно важной и сложной научной области, которой посвящены мои книги. Такого рода отзывы тоже есть в моей входящей почте. И хотя их не всегда приятно бывает читать, у меня нет ни малейшего желания давать отповедь их авторам. Каждый учёный имеет право на собственное мнение, и эти мнения надо не игнорировать, а учитывать в дальнейшей работе.
Но есть отзывы другого свойства. К сожалению, они принадлежат перу некоторых известных, высокотитулованных экономистов. При первом же чтении этих отзывов становится неловко за тех, кто их прислал. Критику в мой адрес со стороны этих людей можно свести к трём тезисам. Во-первых, кончилось время гениальных одиночек. Сегодня научные открытия совершают уже не они, а мощные научные коллективы, руководимые умелыми организаторами науки. Во-вторых, одинокий всезнайка - это миф. Сколько не учись - всё знать невозможно. Науку и технику делают группы узких специалистов в результате совместной и дружной творческой деятельности. И, в-третьих, "скромнее надо быть"! Не "воображать себя гением", быть "нормальным человеком", стать "умелым и добросовестным работником науки", научиться "уважать своих коллег по научному цеху", внимательнее "прислушиваться к мнению признанных научных авторитетов" и так далее в том же духе. И, в качестве напутствия, лукаво выражается уверенность в том, что на этом пути обязательно будут и признание, и успех, и польза "как науке, так и её творцам". Вот так-то!
Что ответить на это? История научных открытий говорит о том, что во все времена они совершались по-разному. Многое зависит от того, о какой отрасли науки идёт речь. В физике или химии для крупного научного прорыва часто бывают нужны хорошо оснащённые лаборатории, уникальные, сложные и трудоёмкие эксперименты. Но и здесь гениальная догадка или решающее обобщение до сих пор принадлежат, как правило, одному человеку. Здесь возникает важный и деликатный вопрос: кто этот человек? К сожалению, в наших научных коллективах слишком часто основным "автором" открытия или крупного изобретения оказывается его начальник. Он получает академические звания, премии, награды. Подлинные первооткрыватели зачастую остаются в тени. Конечно, кое-что и им перепадает, если они "скромны" и "не высовываются". В противном случае их постигает участь той незадачливой лягушки в известной сказке, которая от обиды закричала, что это всё придумала именно она, и сорвалась в бездну с тонкого прутика, на котором её несли две почтенные утки!
Такая обстановка не способствует высокой мотивации в научном творчестве. Похоже, что именно чинопочитание всё больше становится высшим принципом поведения во многих нынешних научных коллективах. И такое "очиновнивание" нашей науки порождает не что иное, как имитацию научной деятельности вместо настоящей творческой работы. Ведь чиновнику от науки не слишком нужны подлинные научные открытия, и уж меньше всего нужны их неординарные авторы. От них одно беспокойство! Они только мешают уютному, обеспеченному и почётному существованию научно-бюрократической элиты. В обстановке взаимной круговой поруки процветает видимость бурной деятельности: под копирку пишутся многочисленные статьи, защищаются посредственные диссертации, сочиняются книги и даже делаются "изобретения". Но подлинному прогрессу науки здесь места нет.
В гуманитарных науках ситуация особенно сложная. Гуманитарные науки ещё не достигли такой степени достоверности, как естествознание. Общественное производство - это очень сложная многофакторная система, с множеством обратных связей, постоянно изменяющаяся во времени. В этой системе действуют люди, машины, природные ресурсы, разнообразные продукты производства, окружающая среда. Здесь осуществляется совокупность параллельно-последовательных и взаимосвязанных процессов: физических, химических, механических, биологических, экономических, экологических и многих других. И приблизиться к пониманию основных законов, определяющих эту сложную систему, нельзя лишь теми традиционными средствами, которые столь привычны нашим штатным экономистам и социологам. Пришло время серьёзных междисциплинарных исследований.
Между тем, самоуверенность нынешней экономической элиты не знает границ. А ведь именно она, эта элита, идеологически обосновала развал народного хозяйства в 90-е. Она, эта элита, и сейчас учит нас жить! Любая неординарная научная мысль нарушает привычно уютное существование прозападных "оракулов" экономической науки. Всё, что не укладывается в привычные теоретические схемы, рассматривается как явная или скрытая угроза их научному авторитету и влиянию на решения власти. Более того, эти "учёные" совсем запутали власть. Сколько-нибудь реальные усилия власти по борьбе с неудержимой инфляцией, по существенному повышению уровня жизни большинства граждан, по обузданию экономической преступности, по пресечению недобросовестной конкуренции, по недопущению на рынок безграмотных и безответственных "предпринимателей" - всё это априори объявляется "нерыночным", трактуется как "избыточное государственное вмешательство в экономику", подаётся как "угроза макроэкономической стабильности". Эти учёные господа проспали один за другим все экономические кризисы в России.
Недобросовестные критики сетуют на то, что меня "никто не понимает". Результаты моих исследований априори объявляются "завиральными идеями". Чего же здесь непонятного? Может быть то, что мои разработки являются междисциплинарными? Но вся история науки говорит о том, что именно на стыке различных научных дисциплин появлялись действительно серьёзные результаты и крупные открытия. Я веду свои исследования совершенно бескорыстно. Мои книги рассылаются бесплатно. Мне не нужно славы, должностей, денег, наград за этот дополнительный многолетний труд. Всё, чего я хочу - это не скептически презрительного, а уважительного отношения к этой моей работе. Хочу, чтобы мои книги читали, и не кое-как, а внимательно и вдумчиво. Чтобы дали себе труд вникнуть в суть прочитанного. Чтобы, если потребуется, не гнушались работать над своим образовательным уровнем. Словом, чтобы проделали хотя бы малую часть той работы, какую пришлось выполнить мне. И в итоге - способствовали бы проведению той социально- экономической политики, которая объективно необходима нашей стране для выползания из нынешнего болота.
Конечно, я не собираюсь следовать призывам к "скромности", к "нормальному мышлению", к "уважительному и внимательному отношению" и т.п. Все эти призывы - не по адресу. Я в жизни очень скромный человек (это подтвердит любой, кто меня знает). А вот в науке я нескромный, и меняться не хочу. Если бы учёные были слишком скромны, они не делали бы изобретений и открытий. Здесь уж надо честно выбирать, к чему стремишься: либо к сосредоточенной работе над научной проблемой, либо к непрерывным усилиям по коллекционированию всевозможных благ. Мне возражают: разве нельзя совместить одно с другим? Можно, конечно. Но увы, это удаётся гораздо реже, чем обычно думают. И уж точно не удаётся людям, которые берутся за проведение такого масштабного и трудного исследования, за какое я взялся ещё в советское время и продолжаю до сих пор.
Отредактировано slava (2015-05-05 17:21:10)
